Иоанна Хмелевская - Алмазная история [Великий алмаз, Большой алмаз]

Дойдя до этого места, Пьер Фавье вдруг неожиданно смолк. Похоже, шок прошёл и он удивился, с чего вдруг так разболтался перед незнакомками. Задарма. И опять отбросив добрые манеры (настолько поразила его собственная болтливость), машинально налил себе стаканчик и залпом его опорожнил, позабыв предложить дамам. Дамы, однако, не обиделись, напротив, казались вполне довольными. Во всяком случае, они, видимо, получили, что хотели, потому как быстренько распрощались и отправились в обратный путь.

— Если бы этот паршивец рассказал все прабабке, возможно, проклятый алмаз уже давно лежал бы в сейфе, — рассуждала по дороге Кристина. — Прабабушка наверняка знала больше, чем записала, так что могла и догадаться, где именно следует его искать.

Я возразила:

— Ничего он бы ей не сказал, ни в чем не признался! Прабабушка была одна, нам же признался лишь потому, что нас двое. Обалдел малость, вот и разболтался. И сразу же заткнулся, как только пришёл в себя. Твёрдый орешек!

— Должно быть, этот самый Хьюстон здорово его напугал.

Ожидая нашего возвращения, Гастон весь извёлся от любопытства, хотя и пытался его скрыть под маской обычной сдержанности. Однако столик на террасе уже украшала непочатая бутылка полюбившегося нам вина и два бокала. Разумеется, мы велели немедленно принести третий, что было охотно и быстро исполнено.

И за стол с нами камердинер сел почти без сопротивления. Многолетняя дрессировка капитулировала перед желанием услышать новенькое об исторической фамильной загадке.

Мы не стали темнить и тянуть. Кристина без колебаний выдала новые сведения верному слуге графов де Нуармон:

— Молодой Фавье рассказал все, что слышал от американца. Наконец стало ясно, в чем дело. Он и в самом деле пытался отыскать затерявшуюся драгоценность. Прадед этого американского паршивца считал, что имеет на неё право. Убегая от правосудия в Америку, он оставил её где-то здесь, во Франции, хоть и не знал точно, где именно…

— Но мы должны вас разочаровать, Гастон, — со вздохом призналась я. — За что и приносим свои извинения. Видите ли, вначале мы искали здесь вовсе не драгоценный предмет, а старинные рецепты по лечению травами, которые были записаны в разных книгах здешней библиотеки. Не по собственному желанию искали…

И я рассказала камердинеру об условиях завещания графини Каролины. Затем, предварительно выглянув в окно и убедившись, что никто больше нас не подслушивает, я поведала о тех открытиях, что мы сделали в библиотеке. Наш род, объяснила я старику, владел каким-то очень ценным предметом. К сожалению, предмет был утерян. Однако в соответствии с обнаруженными старинными свидетельствами можно со всей уверенностью утверждать — на данную драгоценность мы имеем законные права и более никто таких прав не имеет, даже если бы произошло чудо и драгоценность удалось все-таки найти.

Омрачившееся было чело верного слуги снова прояснилось. И он заверил нас, для пущей торжественности встав со стула:

— В таком случае я ни минуты не сомневаюсь в том, что мне доведётся увидеть эту вещь. Принести ещё вина?

— Разумеется, — не менее торжественно ответствовала Кристина. — Очень просим вас — принесите!

Известие о том, что Иза приехала в Варшаву, поразило меня как гром с ясного неба.

Иза была моей самой нелюбимой подругой и отличалась тем, что ещё в школьные годы с маниакальным упорством пыталась отбить у меня мальчиков. Другие её не интересовали, только те, что ухлёстывали за мной. Кристининых ухажёров она не замечала, охотилась только за моими. Правда, возможно, сама она не разбирала, у которой из нас отбивает поклонника, но всегда получалось так, что у меня. Разумеется, всякий раз победу одерживала я, особым успехом у сильного пола Иза никогда не пользовалась, но и нервов мне стоила немалых. Несколько лет назад Иза уехала в США, и я получила возможность передохнуть, следовало лишь бдительно следить за ней во время её нечастых приездов на родину. Потом она выскочила в Штатах за какого-то миллионера и начала процветать, подробности меня не интересовали, и я почти забыла о ней.

Ужасную новость сообщила Кристина, которая через день звонила в Варшаву. Приходилось присматривать за Анджеем, как бы он случайно не махнул все-таки на свой дурацкий Тибет. На сей раз к телефону подошла Агнешка, младшая сестра Анджея, и буквально засыпала её целым ворохом варшавских сплетён. Агнешка прекрасно знала и меня, и, что очень важно, также и Павла.

Оторвав меня от коллекции старинных камей, которые я пыталась отчистить от многовековых наслоений пыли и грязи, Кристина нервно сообщила:

— Слушай, Агнешка сказала, эта гарпия успела овдоветь, а теперь приехала и ухлёстывает за Павлом. Правда, пока без особого успеха, потому как Павел только что откуда-то вернулся, так что та ещё не преуспела, но бережёного… и так далее. А он не заподозрит её в алчности, потому как она и без того в золоте купается.

Очередная камея вывалилась у меня из рук и с тихим стуком ударилась о мраморную поверхность столика. Подхватив её, Кристина принялась расхаживать по комнате, продолжая свой рассказ.

— Что касается меня, то я возвращаюсь. То есть не скажу, что сюда уже не вернусь, но сейчас я еду в Варшаву! Два месяца Анджей выдержал, а сейчас уже ногами сучит. Отвезу ему прабабкины рецепты, иначе конец. Возможно, он меня и любит, но ещё больше любит гималайские травки, холера бы их взяла! Просила его приехать сюда, а он заявляет — тянуть с отъездом на Тибет больше нельзя, последние, можно сказать, денёчки — и накроется осенний сбор трав, чтоб он лопнул, так что выхода нет, поеду вместе с ним, пару злотых ты мне из нашего наследства выделишь?

И замерла на месте, прижимая камею к груди и с трепетом ожидая моего ответа.

Ошарашенная собственным несчастьем, я с трудом смогла ей ответить:

— В данный момент ты прижимаешь к груди не менее двух тысяч долларов. Знаешь, и я поеду! Продажа этих побрякушек может затянуться, Изюня же, насколько я её знаю, времени терять не станет. Наверняка приехала на «роллс-ройсе», отделанном чистым золотом… Да и жаль мне…

Кристина бросила рассеянный взгляд на камею и положила её на каминную полку.

— Мы так и не осмотрели драгоценности предков, что хранятся в банковском сейфе, — напомнила она.

— Уверяю тебя, драгоценностей тоже было бы жаль.

— А вдруг среди них найдётся что-нибудь жутко ценное? Да нет, глупости говорю. Для продажи драгоценностей тоже нужно время.

В замке у меня оставалось ещё много дел. Я намеревалась основательно изучить весь антиквариат, сделать попытку хотя бы примерно оценить его, предпринять конкретные шаги по продаже. Но Павел важнее всего. Богатая и свободная Иза была смертельно опасна. Впервые на жизненном пути Павла встала сказочно богатая женщина. Иза сделает все, чтобы соблазнить богатого беднягу, а меня там нет, он не устоит… О нет, не оставлю я любимого в опасную минуту! Еду, немедленно еду, только надо хорошенько подготовиться… И я решительно заявила:

— Шляпу берём с собой. Едем через Париж, надо оформить перевод денег на наши счета. Немного возьмём наличными…

Кристина перебила меня:

— Много наличными, пока там они переведут…

— …и бросим взгляд на фамильные драгоценности, — закончила я. — А вдруг среди них найдётся какой эффектный перстенёк или ещё что…

— Но никаких ночёвок! И осмотров прабабкиной недвижимости, в другой раз познакомимся с её парижскими домами. А сейчас едем одним духом и немедленно!

— В таком случае давай упаковывай свой лекарственный хлам. Ох, уже первый час, а ведь нам надо бы как следует выспаться перед дорогой.

До обеда мы провернули множество дел. Оформили и перевод денег на наши варшавские счета, а с собой наличными взяли суммы, намного превышающие дозволенное таможенными правилами.

Впрочем, мы обе сразу же забыли о всяких нарушениях, ибо фамильные драгоценности превзошли самые смелые наши ожидания. Выбрав из них несколько экземпляров поскромнее, остальные мы опять спрятали в банковском сейфе.

— И это называется обнищанием, — бормотала Кристина, перебирая пальцами сверкающие бриллианты облюбованного ею колье. — Каждый камешек не меньше четырех каратов, где я в этом покажусь? И вообще, на кой это мне? Вот тебе надо понавесить на себя как можно больше, будешь сверкать не хуже новогодней ёлки. Надеюсь, границу проскочим, вот разве на нашей придерутся…

— Скажем, они искусственные. Уж скорее к шляпе могут придраться. И перестань наконец каркать, кому какое дело до таких мелочей? Вот если бы мы с тобой ехали в железнодорожном вагоне, тогда обратили бы внимание.

— Ты права, железнодорожный вагон на шоссе не может не привлечь внимания…

На этот раз мы вели машину поочерёдно и благодаря этому сумели добраться до Варшавы в рекордное время, делая лишь небольшие перерывы на еду. Хотя обе мы были взвинченные и все на нервах, нам как-то удалось не поссориться — наверное, потому, что не было времени на разговоры. Ведь всю дорогу одна из нас вела машину, а вторая отсыпалась на заднем сиденье.